Психолог, гипнотерапевт. Увлекаюсь творчеством семь лет, пишу психотерапевтические сказки и метафоры. Автор четырёх сборников метафор.
Рассказ “Колька”
отрывок
Колька никогда сильно не любил собак. Нельзя сказать, что он их ненавидел, вовсе нет. Просто не любил. Ну, есть и есть. В смысле существуют и пусть. Так, что когда позвонил дядя Вова и предложил приехать к нему на пару дней пожить в сторожке и присмотреть за двумя псами – Пушком и Масей, пока, он, дядя Вова, съездит на свадьбу к армейскому корешку, Колька первой части предложения обрадовался – одиночество и дикий лес, а вторую даже не отследил, ну или не расслышал. Телефонная связь и правда в то время была плохой.
Дядя Вова забрал Кольку на автостанции, как и договаривались в обед пятницы. До конца каникул оставалось еще больше недели, поэтому пока ехали на потрёпанном “Уазике” договорились, что если Колька захочет, то может остаться в гостях и дальше вторника. Колька учился в десятом классе, дядя Вова работал лесником, и конечно, перспектива пожить городскому пацану в условиях дикого леса заставляла Кольку находиться в щемящем ожидании новых впечатлений.
Два с половиной часа по разбитой грунтовке прошли практически незаметно, за исключением, того что у Кольки разболелась голова от “зверского” запаха бензина в кабине “Уазика”.
– Фильтр накрылся, – сказал дядя Вова, как бы оправдываясь за невыносимую вонь. Но легче от этого Кольке не стало и он прислонился, насколько это было возможно в дико трясущейся машине, к прохладному стеклу двери лбом.
Перед глазами пролетали деревья, раскрашенные в осенние краски и это пестрая палитра ввела Кольку в то особенное состояние мечтания, которое ему так нравилось. И вот уже он не едет в старой машине по буерачному просёлку, а продирается через густо-зелёные джунгли в поисках затерянного индейского племени, которое владеет восхитительной красоты хрустальным камнем с вырезанной на нём картой. Карта естественно указывает на то место, где ещё более древнее индейское племя спрятало несметные сокровища…
… В окне машины мелькнула просека, сквозь которую было видно кусочек лесного озерца… А теперь Колька нырял за жемчужницами и в зубах его был зажат нож, которым при случае можно было бы отбиться от акул…
Так в мечтах и фантазиях прошла почти вся дорога, и почти весь инструктаж, который давал дядя Вова Кольке – куда можно ходить, куда нельзя, где еда для собак и где еда для него, для Кольки.
– Запомнил? – вопрос дяди Вовы подкреплённый началом крепкого словца по поводу очередной кочки вывёл Кольку из мечтательного транса.
– А? Да. – Согласился Колька с тем рассказал лесник.
– И да я буду к обеду понедельника. Всё приехали! – сказал дядя Вова и резво затормозил перед избушкой.
Последний раз Колька был здесь два года назад. Дядя Вова угощал его свежесобранной земляникой, показывал родник и на прощанье подарил небольшой охотничий нож. Ещё Колька помнил беременную собаку-лайку Фуру, которую задрал медведь через месяц после того как она принесла дяде Вове щенят. Дядя Вова в память о Фуре и себе для компании оставил кобелька Пушка и суку Масю. С ними и предстояло Кольке провести выходные в дядивовиной сторожке, пока он, дядя Вова, сгоняет “по-быстрому” в гости в райцентр – армейская дружба требовала внимания.
Дядя Вова познакомил Кольку с собаками, а собак с Колькой, показал, где стоит кадушка с родниковой водой и приготовил ужин на скорую руку. Вечерело, так что было решено укладываться спать. Дядя Вова выделил Кольке вместо одеяла огромную медвежью шкуру, “для колорита”.
Рано утром Колька проснулся от того, что на улице взревел мотор “Уазика”, дядя Вова ещё раз крикнул про то, что будет в понедельник и укатил.
Колька остался один на один с природой. Он наслаждался. Так как можно наслаждать в этом возрасте – с этаким безответственным удовольствием, когда время растворяется в ощущениях, а потом превращается в маленькие яркие звездочки интереса к новым открытиям.
И Колька решил идти открывать. Исследовать лес вокруг себя. Заправившись чаем с галетами, Колька прикинул, что может посвятить часа три прогулки по окрестностям и, кликнув собак, отправился в лес. Это был настоящий лес. Густой, местами тёмный, местами с прожилками света. Старый мох покрывал толстые стволы, как и положено с северной стороны. Колька смотрел вокруг и вспоминал уроки географии. Всё, решительно всё было очень притягательным и интересным. Даже ходьба по толстому ковру из увядающих листьев предавала процессу прогулки какие-то новые ощущения.
Собаки сначала резвились вокруг Кольки, потом каждый занялся своим делом – Колька бродил по лесу задрав голову в поисках интересных птиц, Пушок ковырял лапой под упавшим дубом, а Мася где-то подотстала.
Внезапно земля под ногами Кольки разверзлась, он потерял равновесие. В судорожной попытке ухватиться хоть за что-нибудь Колька схватился за Пушка, потому что это был единственный объект, до которого успела дотянуться рука. К сожалению, Пушок тоже оказался над ямой и они вместе полетели куда-то вниз. Последнее, что услышал тогда Колька был не то визг, не то хрип, потом спину и ногу обожгло, тут же последовал удар. Свет в Колькиных глазах померк, и он потерял сознание.
… Кто-то стучит по старой алюминиевой кастрюле половником… Стучит настойчиво и неритмично… Но иногда так сильно, что этот стук резко влетает в ухо, больно бросается от стенки к стенке и сам череп уже кажется алюминиевой кастрюлей, по которой кто-то лупит поварешкой… Так хочется ещё поспать. А тут кто-то стучит… Кольке открывать глаза не хотелось. Казалось, что тёплое одеяло укутало как кокон и он не то, чтобы не хочет пошевелиться, он просто не может двинуться. Но… Пора вставать. В школу… Колька, не открывая глаз, дернулся, пытаясь сбросить одеяло и спрыгнуть с кровати, но левое плечо и левую ногу прострелила резкая молния боли, от которой сами собой навернулись слёзы. Колька окончательно пришёл в себя и открыл глаза…
Колька лежал на дне старой волчьей ямы. Хотя если сказать, что он лежал, то это было бы не совсем верно. Колька оказался распят на двух старых, но ещё сохранивших свою остроту кольях, толщиной с его запястье. Один кол пробил тело в районе ключицы, а второй бедро.
Колька попробовал ещё раз пошевелиться, но пришлось признать, что каждое движение отзывается адской болью. А ещё… А ещё его ноги придавил уже остывающий Пушок – убийственная деревяшка прошла через собачью грудину и вышла за загривком. По-видимому, когда, спасаясь от падения, Колька схватил Пушка за спину, собака провалилась в яму вместе с ним, и тот хрип, который последним слышал Колька, прежде чем потерять сознание был предсмертным хрипом Пушка…
… Кто-то продолжал лупить по кастрюле и этот звук не давал Кольке опять провалиться в беспамятство. Колька поднял глаза, ища хоть какой-нибудь поддержки. Яма была глубиной чуть меньше двух метров. Старые, уже начавшиеся обваливаться стены, увиты тонкими корешками, а наверху исходится лаем Мася. Оставшаяся на поверхности собака упиралась передними лапами в края ямы, перемещалась по кругу и лаяла, и лаяла, и лаяла. Прямо в яму. Этот лай и привел в чувство Кольку.
Колька мог шевелить правой рукой. Он ощупал себя, обнаружил, что сверху куртки крови не много, но он не знал, сколько крови внизу. Потом он нащупал на поясе нож, подаренный дядей Вовой. Потом провел снизу себя, так глубоко как смог просунуть руку, и понял, что почти не касается земли. К пробитой ноге дотянуться не смог – тело было натянуто между двух кольев, а тяжёлый Пушок окончательно сковывал движения.
Дело было плохо. Ни пошевелиться, ни тем более выбраться Колька не мог. Он не понимал насколько далеко ушёл от сторожки, но помнил, что дядя Вова в любом случае вернётся не раньше понедельника. Надо ждать.
… Ночь пришла гораздо быстрее, чем ожидал Колька. Может быть потому, что он долго был без сознания. Было холодно и больно. Вдалеке слышался звериный вой и Колька тревожился, что это волки и они придут к яме. Иногда было слышно, как скулит Мася… Значит здесь не ушла… Сквозь вершины деревьев были видны несколько звезд и Колька стал представлять какие там живут люди. Что у них есть особенные машины, которые позволяют видеть сквозь землю… В этих мыслях он уснул…
… С утра Колька попробовал ещё раз потянуться к ноге, но ситуация не изменилась. Оставалось только разглядывать земляные стены и думать, что уже завтра его спасёт дядя Вова. В мечтах о спасении прошел день.
К вечеру пошел дождь. Сначала крапинки дождя принесли Кольке минуты облегчения – капли собирались у него на лице и смывали болевую испарину. Потом Колька подумал, что можно попробовать попить воды, потому что в горле давно пересохло, и стал широко открывать рот, стараясь ухватить как можно больше дождевых росинок. Это занятие напомнило ему, как в прошлом году они с матерью возвращались домой с остановки и пошёл первый снег. Мама первой задрала голову вверх и, широко раскрыв рот, стала ловить снежинки, Колька замер от неожиданности, а потом начал делать тоже самое. И так они ловили снежинки, расставив руки и смеясь. Это было так здорово и так естественно, быть вдвоём и смеяться… Колька заплакал, беззвучно… Он был здесь, а мама там – сердце видело маму, хватающую ртом снежинки, а глаза кусочек неба в раструбе ямы… Колькины глаза плакали сами. А может быть это был просто дождь.
Потом дождь пошел сильнее и яма начала набираться водой. Стало холодно. Вода коснулась Колькиной куртки и поднялась чуть выше. К полуночи дождь прекратился и опасность утонуть в волчьей яме миновала. Но Колька замерзал и не смог заснуть всю ночь.
(14 голосов, средний бал: 3,29 из 5)
Загрузка…