Мне 24 года. Родился и живу в Гомельской области Республика Беларусь. На протяжении двух лет отдаю все свободное время чтению и писательству. Не имею ни политических, ни религиозных предпочтений. Считаю, что писатель должен подходить к делу без предвзятого отношения и объективно освещать собственные реалистичные зарисовки. Выбор в писательстве отдаю реализму. Любимые писатели, Милан Кундера и Владимир Набоков. В данный момент это все что можно сказать обо мне. А дальше посмотрим.
I was born and live in the Republic of Belarus. For two years, I spend all my free time reading and writing. I have no political or religious preferences. I think that the writer must approach the matter without bias and objectively cover their own thoughts. For this reason, I write in the style of realism . My favorite writers Milan Kundera and Vladimir Nabokov. At the moment, this is all that can be said about me. And then we’ll see.
Рассказ “Белые ночи – черные дни”
Отрывок
Итак, первый день стал чем-то большим, чем банальный поход на работу. В независимости от того, что одну фуру, мы заваливали мешками больше десяти часов.
Начальником цеха был Леонид. Довольно интересный человек и начитанная личность. В отличие от всего руководства и нас, в каждый опасный момент он знал, что делать для решения той или иной проблемы. Решал вопросы максимально быстро. Мне кажется, на таких людях и держится мир. А если и нет – значит именно такого человека и не хватает.
И конечно два моих партнера. Иван и Александр. Первый был проще – я даже чувствовал в нем родного человека, ибо он слишком похож, на моего деда. К этому времени дед уже давно умер. Он тоже был грузчиком. В молодости служил в морском флоте, по какой-то закономерности, как и мой коллега. Правда, в разное время.
И заглядывая в недалекое, но смутное будущее, скажу. С ним мы проработали от начала до конца. В то время, как Александр или Саня, как кому удобно, с более грозный взглядом, угрюмый лицом, по всей видимости, ушел в запой и мы были свидетелями, интересных перемен в нашем коллективе. Сначала Алексей парень из России, вскоре у него тоже появились бытовые проблемы и он исчез. И лишь затем Николай, невысокого роста с усами щеткой над верхней губой – абсолютная копия Сталина.
По истечению года, я тоже ушел, но по собственному желанию. Уж это у меня получается лучше всего – уходить. Оставив в древних сырых стенах, немного собственного здоровья. О чем порой жалею. Жалею о потраченной молодости. Но вернуть или что либо, изменить, не суждено.
А вот Иван долгожитель на этой должности, более опытный пессимист, так и не покинул свой пост. Естественным способом. Он просто умер. Да, случается такое. Сердце остановилось и сущность, которую я хорошо за это время изучил, и не раз меня выручала, навсегда покинула свою оболочку.
Сразу вспоминаются его шутки, когда он целился на должность мастера. Должность повыше рангом и оплатой вдвое больше! Хороший был человек. Пил только много. Но кто сейчас не пьет то? Работа такая.
– Такова наша планета,- повторял он каждый раз, омрачая картину в самые сложные моменты.
Ну что ж, в первый день я был больше похож на собачонку. Бегал как заводной туда и назад. Подхватывал неумело каждый мешок, не жалея энергии, которой было к тому моменту в достатке. Всеми силами, старался не получить выговор или что-то вроде. Но в итоге получил похвалу. Как ответственный, трезвый и некурящий работник. Меня ставили в пример. Приятно куда же без этого. Зато сейчас, описывая этот текст, делаю медлительную затяжку и размазываю желтый фильтр по пепельнице, где накопилось достаточное количество окурков.
На следующей неделе я окончательно втянулся в работу. Знал, как грузить и по сколько. Как лучше и как легче. Они меня не всегда слушали, но я приводил убедительные доводы. И команда соглашалась. В общем, руководил процессом. В отсутствие начальника конечно. Его слова трудно оспорить, только предложить. Да я и не пытался оспорить – только предлагал. Но в основном молчал. Так было правильно.
Загрузить в день двадцать тонн мешками это была чистая девственная мечта. Не спеша с перекурами и обедом. Разговорами о жизни. Слаживаешь их на тележку, она называлась рохля, придерживая со всех сторон, отвозишь в фуру. Но это было такой редкостью… На то она и мечта.
Помню, как то неделями грузили с утра до полуночи. Белобрысые все в муке и потные. Лица белые – только зрачки черные бегают. Дышишь, а из носа мука валит. Кашляешь, создаешь белую завесу. Забавное еще и то, что здесь не было ни душа, ни умывальника. Ведро с водой на все случаи жизни. Хочешь умыться – ведро с водой, попить – ведро с водой. Туалет за угол. Вот такие дела. Проще простого.
Бывает, едешь домой на автобусе. Смертельно уставший, расплываешься как кисель, держишься за поручень, чумазый и потный и в муке. Как бы ты не мылся с помощью кружки и ведра, этот белый порошок, что вы называете мукой, от него, в общем, сложно избавится. Люди в автобусе шушукаются за спиной, говорят не самые хорошие вещи. Более бурные пассажиры, пропитанные пивком, готовы вышвырнуть тебя за воротник.
Такие разговоры и дома не редкость.
– Ты как нищий,- говорил кто-то из родных,- посмотри на свои джинсы, а на курточку? Почему бы не взять влажной тряпочкой и вытереть аккуратно, куртку, джинсы, портфель. Хорошо умыться. Что подумают люди? Ну, хотя бы ботинки протер? Обувь это первое на что обращают внимание девочки. Понимаешь?
Понимаю, хоть это все мне до одного места. У меня не хватает сил взять в руки вилку или чашку кофе. От вселенской усталости, вес чашки подобно весу мешку, и я проливаю кофе на скатерть. На пол капает как с крыши, и, не задумываясь, что нужно подложить полотенце под капающую воду, или вытереть – на последних силах дохожу до комнаты. Констатируя и повторяя мысленно факт: сегодня мы загрузили шестьдесят тонн. Но им не понять.
Следующий день не лучше. Я знаю куда иду и понимаю что, не загрузив такое же количество, мы не уйдем. Ибо мы делаем всю работу. Остальные наслаждаются жизнью, подписывая накладные. Проще простого.
Самое сложное осознать, что ты будешь грузить эти мешки целый день. Это целая психологическая атака, с которой сложно вести борьбу. А первая машина все ни как не заполняется к обеду. Ты окончательно сходишь с ума. Приходится просто грузить и считать в уме до тысячи. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь и так далее. До тысячи. Либо наоборот. Тысяча. Девятьсот девяносто девять. Девятьсот девяносто восемь. Ну и дальше до нуля. Совершенно не шучу – было и такое. Или придумывать разные истории. Легенды, связанные со мною. Сочинять стихи. Про все что видишь. Но выдумав пару столбиков, окончательно забываешь начало. Кажется, прошло столько времени, даже солнце спряталось за кирпичный дом, а мы не загрузили и полмашины. А там за забором, еще две таких ждут. Ни какого сочувствия. Две. По двадцать тонн. Один мешок сорок килограмм. На тележку вмещается по двенадцать. А слаживаешь по восемнадцать, они расползаются . В самые недоступные места. Скользят по муке, как и мы. Чемпионы по фигурному катанию в этом цехе.
Завтра и послезавтра ничем не отличаются от подобных дней. Ты просто умираешь в начале рабочего дня и рождаешься снова к концу. Ты птица феникс среди мучной завесы. И так каждый день. Никто тебе не поможет кроме самого себя. Ты грузчик пищевых смесей. Твоя судьба в твоих руках. Прилаживай усилия, стискивай зубы от тяжести, кричи от боли в спине или засыпай на ходу от усталости, рви жилы – по-другому ни как, если хочешь домой. И можешь кричать сколько угодно – ни кто не услышит! Это именно тот случай, когда альтернативных вариантов нет.
Но другие находят лазейки. Правда, я их не разделяю.
Двое из нашей троицы всегда пьют. В независимости от новичков. Горькое пиво. Дешевое кислое вино. Самогон с собой тоже в ходу. Они заливали его в себя подобно тому, как вода вливается из бутылки в бутылку. Меня это всегда поражало. Как так? Десять секунд и тара пустая. Жидкость из одной емкости переместилась в другую. Я всегда одалживал парням деньги, ибо мне было их жалко. Они старше меня не одним десятком. Хотя из-за этого начальник косо поглядывал на меня. Позже я и сам пожимал плоды собственной жалости. Когда тащил тонну на себе и двух далеко не трезвых мужиков.
Начальство выкачивает из нас все соки, мы выжатые до последней капельки лимоны. Нам бросают деньги и говорят, живи. Но как жить, если в тебе нет необходимой живительной влаги? Я начинаю понимать, почему эти парни так много пьют.
Но иной раз живительная влага – погодные осадки. Все же что-то в этом есть.
Временами так хорошо когда идет дождь. Подставляешь лицо, и капли делают тебе точечный массаж. Расставляешь руки и чувствуешь свободу. Ощущаешь жизнь. Как она просачивается через шершавые, грубые, из-за мешков пальцы, с этой дождевой влагой. А мир то такой огромный. Необъятный. А у тебя еще две машины не загруженные. И по-другому ни как. Ты привязан стальной цепью к этому месту. Вот твоя необъятность. Водители косятся на тебя, кроют маты себе под нос. Приписывают тебя к пьянчугам. Или к инвалидам. К умственно отсталым инвалидам – я же ведь постоянно молчу. Ну, действительно, что тут может делать двадцатилетний парень? Неужели нет других способов заработать деньги? Учится? Почему приходится каждый день бежать на эту адскую работенку? А они видят этот труд. И понимают, каких сил стоят наши деньги. Но все что остается, задавать себе этот вопрос каждый божий день. И одновременно я слишком сжился в этом клоповнике и готов провести здесь всю жизнь. В надежде, что следующее перевоплощение даст мне немного большего. Я сдался.
(10 голосов, средний бал: 3,90 из 5)
Загрузка…