Левчин Сергей (CША)
Родился в Киеве в 1979 г., окончил университет и аспирантуру в Америке. По образованию филолог, славист. Литературным переводом с русского на английский занимаюсь уже более десяти лет. Литературой народов средней Азии интересуюсь сравнительно недавно. В 2010 году вышел сборник стихотворений и поэм Олжаса Сулейменова в моем переводе: Green Desert: The Life and Poetry of Olzhas Suleimenov, вскоре последовал и второй сборник, собравший рассказы и стихи классиков казахской литературы 20-го века: Stories of the Great Steppe: The Anthology of Modern Kazakh Literature. Надеюсь, что за переводом «Заклинания» Бахытжана Канапьянова последуют и другие, и в какой-то момент появится третий сборник…
_____________________________________________
Перевод произведения Бахытжана Канапьянова «Заклинание» на английский язык
THE CONJURING
I
A timbrel rattles in the earth
at incantation.
A mystic hour. The baksy[1] turns
round, round his patient.
My distant relative Chokan,[2]
old Genghis’ brood,
had little use for the Koran,
but this he knew.
This he wrote down between campaigns,
at winter quarters.
In misty London entertained
the duchess’ daughters.
And in St. Petersburg he kept
a pair of pistols…
Altyn-Emel. The sweetest qurt[3]
was Tezek’s sister’s.
Round, round the girl the baksy whirls,
his timbrel wailing.
What saint, what preacher on this earth
could match his haling?
Write, write, Chokan Chingis-uly.[4]
Of muses’ darlings
the band will hail your memory—
one quiet morning.
I know—though I may never tell
if he should raise her—
the word within his spirit swells
like midnight blazes.
II
O my bull,
my one-eyed bull,
where ah where ah where ah where?
Peaks’ ambassador,
snow leopard,
where ah where ah where ah where?
O my russet
mare,
where ah where ah where ah where?
Doe dappled
like a mountainside in spring,
where ah where ah where ah where?
I implore you!
I implore you!
O forty-eared spirit,
risen from the chasm,
gone down into the cleft,
O hollow-eared spirit!
Where
ah where
ah where
ah where?
Divas-Devas,[5]
where
ah where?
Martu, Martu,
O Albasty,[6]
my forebears,
my forebears,
where
ah where
ah where
ah where?
O my ancestor,
holy Korkyt-ata,[7]
where
ah where
ah where
ah where?
I implore you!
I implore you!
Come before me:
big and small.
I conjure, I conjure,
I cannot hear your thunder.
I implore you!
I implore you!
Show me,
show me,
show the victim
that will rid her of affliction…
Shall we slaughter a kid,
black and white?
Shall we slaughter a heifer,
a cock?
I implore you!
I implore you!
Show me, show me,
show the seed of her affliction,
O my spirits, O my spirits!
O my forty-eared spirit,
O my hollow-eared spirit,
you, gone down into the cleft,
you, risen from the chasm.
O my bull,
my one-eyed bull,
O peaks’ ambassador,
snow leopard,
O my russet
mare,
O my doe,
dappled like the spring!..
Fie!
I see death’s shadow,
creeping out
from her gaping lair.
O my father,
Korkyt-ata,
bear me up!
A-a-a-a!
O-o-o-o!
U-u-u-u!
Serpents,
serpents,
wound round
the kerege,[8]
O unhappy
home!
Serpents,
serpents,
dripping fangs…
Mercy,
serpents,
I implore you,
come to me,
gather round,
clasp her body,
wind her, wind her
tenderly.
A-a-a-a!
O-o-o-o!
U-u-u-u!
Come,
summon
the six-headed serpent,
strutting
on a thrice-humped camel.
Aynalayn,
aynalayn.
Twirling, whirling
round the fallen,
stricken flesh,
taking to myself
all her ill.
A-a-a-a!
O-o-o-o!
U-u-u-u!
One, one serpent
clutched,
writhing
in my hand,
drive,
O my serpent,
all the sickness
from this body…
Eh-eh-ekh!!!
Possessed by the frenzied rhythm of the dance, the baksy lashes the girl’s prone body with a ritual scourge.
Текст оригинала:
Заклинание
I
Над миром плачут бубенцы
В час заклинанья.
Танцует над больной баксы –
Сеанс камланья.
Далекий родственник Чокан,
Чингиса сын,
Вникал в них больше, чем в Коран,
Но был один.
Записывал в аулах он
И на привале.
На равных он входил в салон –
В английском зале.
Все не дождется Петербург
Его дуэли…
Аул Тезека. Варят курт
В Алтын-Эмеле.
Танцует над больной баксы,
Рыдает бубен.
Святые ни к чему отцы –
Здесь лекарь нужен.
Чокан Чингис-улы, пиши.
Поэты встанут.
И – у надгробия в тиши
Твой труд помянут.
Не знаю – вылечит ли он,
Но знаю точно:
В нем дух поэзии зажжен,
Как факел ночью.
II
Бык мой,
бык мой одноглазый,
где ты, где ты, где ты, где?
Сдвигающий вершины
снежный барс,
где ты, где ты, где ты, где?
Кобылица
рыжая моя,
где ты, где ты, где ты, где?
Олениха пестрая,
как весенний склон горы,
где ты, где ты, где ты, где?
Молю я помощи у вас!
Молю я помощи у вас!
О дух сорокоухий,
поднявшийся из пропасти,
спустившийся в ущелье,
о дух дырявоухий!
где вы,
где вы,
где вы,
где?
Дивы-девы,
где вы,
где вы?
Марту, Марту,
Албасты,
Мои предки,
мои предки,
где вы,
где вы,
где вы,
где?
О предок мой,
святой Коркыт-ата,
где ты,
где ты,
где ты,
где?
Молю я помощи у вас!
Молю я помощи у вас!
Предстаньте все:
от мала до велика.
Я шепчу, я шепчу,
я вашего не слышу крика.
Молю я помощи у вас!
Молю я помощи у вас!
Есть ли,
Есть ли исцеленье
для страдающей недугом?..
Может,
в жертву принести
черно-белого козла,
может, петуха, корову?
Молю я помощи у вас!
Молю я помощи у вас!
Тайну недуга откройте
и об этом мне скажите,
мои духи, мои духи!
О дух дырявоухий,
о дух сорокоухий,
Спустившийся в ущелье,
поднявшийся из пропасти.
О бык мой,
бык мой одноглазый,
о сдвигающий вершины
снежный барс,
о кобылица
рыжая моя,
о олениха
пестрая,
как весенний склон горы!..
Тьфу!
Тень смерти,
вижу, выползает
из чернеющей норы.
О предок мой,
святой Коркыт-ата,
поддержи меня под руки!
А-а-а-а!
О-о-о-о!
У-у-у-у!
Змеи,
змеи,
вы обвили
кереге
нечастной юрты,
жала выставляя,
змеи…
Сжальтесь,
змеи,
ближе-ближе
подползите,
белогорлую
страдалицу,
заклинаю я,
обвейте.
А-а-а-а!
О-о-о-о!
У-у-у-у!
Пусть
прискачет
вслед за вами
на трехгорбом верблюде
шестиголовая змея.
Айналайн,
айналайн.
Я кружусь
вокруг несчастной
и болезнь
принимаю на себя.
А-а-а-а!
О-о-о-о!
У-у-у-у!
И одна, одна змея
извивается
в моей руке,
изгони,
моя змея,
из больного тела
недуг…
Э-эх-хх!!!
Баксы в бешеном ритме танца бьет обрядовым бичом по телу лежащей больной.
[1] Pronounced bock-SIH ( also spelled baxshi, bagşy )—poet, ‘rhapsode’ and mystic healer (shaman) in the folk traditions of various Central Asian people.
[2] Chokan Chingisovich Valikhanov ( also Shoqan Walikhanov ), 1835-1865—Kazakh historian, ethnographer, folklorist, officer of the Russian Imperial Army, member of the Russian Geographical Society. At the height of his military career Valikhanov was stationed in St. Petersburg, which he was forced to abandon due to ill health. Returning to his native land, Valikhanov settled in the village of Sultan Tezek in the vicinity of Altyn-Emel, eventually marrying the sultan’s sister. He is the author of several ethnographic studies, including ‘Traces of Shamanism among the Kazakhs’. Valikhanov died of consumption, aged 29.
[3] also qurut—a kind of cheese eaten throughout Central Asia.
[4] also ogly—lit. his son, a manner of forming the patronymic among the Turkic people.
[5] Divas or devas, also spelled daevas, the gods of Hinduism, became demons in the Zoroastrian religion of ancient Persia, and in that form spread to the mythologies of Central Asia. Presumably these spirits, among others, may assist the shaman in his work.
[6] Martu, also known as Amurru, is the storm god of the Amorites, an ancient Semitic people. Albasta ( pl. Albasty ) is a female demon in the mythological traditions of various Turkic people, typically represented as a repulsive naked woman with a long tangle of yellow hair and sagging breasts.
[7] Korkyt is the legendary bard and sage of the Turkic people, inventor of the kobyz and patron of poets and musicians; ata is a form of polite address.
[8] Pronounced keh-reh-GEH—the wooden latticework that serves as the frame of a yurt, also the yurt itself.