Увлекаюсь пешей ходьбой; творчеством занимаюсь давно, пишу как для взрослых, так и для детей. Автор нескольких книг.
Новелла “Когда ты придёшь, я встречу тебя с радостью”
синопсис
Герой получает приглашение на карнавал. Оказывается, что карнавал устраивает Смерть. А сама Смерть оказывается миловидной девушкой. Герой и девушка гуляют по осеннему парку, общаются, катаются на «чёртовом колесе»… Потом девушка Смерть отпускает героя «пожить ещё немного».
отрывок
Однажды осенним вечером я сидел дома и писал рассказ о любви. Просто о любви. О любви и ни о чём больше.
В моем рассказе молодой человек встретил девушку. Узкими переулочками приморского городка они вышли к морю и побрели вдоль кромки прибоя…
Пустынно. Сумрачно. Безлюдно.
Потому что уже – ноябрь. Зима. А лето наступит не скоро.
Банал, короче.
Но мне нравилось. Правда, я не знал, как закончить рассказ. Поэтому я выключил комп и, включив телик, попал на передачу, где ведущий ток-шоу задавал вопросы людям, перенёсшим клиническую смерть.
– Мы ходили на день рождения, – с волнением рассказывала девушка. – Потом решили искупаться…
– Это была речка? – спросил ведущий.
– Нет, озеро. И меня шутя столкнули в воду. И вдруг я оказалась в кромешной тьме. А потом я увидела яркий-преяркий свет, и от этого света шло ощущение огромнейшего счастья. Это был рай…
– Это ты сейчас так думаешь – «рай»?
– Нет, нет, у меня тогда было такое чувство, что рай. Я была вся охвачена счастьем. Вообще, умереть – это так классно!
– Но ты вернулась, не так ли?
– Да, я вернулась. Потому что женский голос сказал мне: «Ещё не время». А я сказала: «Но я не знаю, как мне вернуться». А голос сказал: «До свидания». И я очнулась в больнице.
Со своего места поднялась полная негритянка.
– Я не верю, что можно умереть и вернуться назад, – торопливо заговорила она. – Я думаю, что смерть – это смерть. Оттуда не возвращаются…
Я выключил телевизор и, снова сев за компьютер, дописал концовку рассказа.
У героини оказалось весьма редкое заболевание, из-за которого она раз в год, чаще всего весной, внезапно падала в обморок. Приступ мог начаться в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте. Однажды приступ начался в бассейне….
Рассказ заканчивался так:
«В бассейне было много людей, но никто не заметил, как она утонула».
Поставив в рассказе точку, я проверил почту. В ящике лежало письма с прикреплённой открыткой. На открытке был изображён красивый старинный дом с высокими колоннами, вокруг дома раскинулся парк… Очень миленькая открыточка. И письмо тоже было очень миленьким:
Приглашаю Вас на осенний карнавал.
С.
И всё…
Ни время не указано, ни место… «Любопытно», – подумал я и отправился в гости к своему давнему другу, господину Шульцу.
Господин Шульц пил чай.
– Пётр Ильич, – сказал я, – представляете, получил по «мылу» загадочную открытку: «Приглашаю вас на осенний карнавал». И подпись «С». Может быть вы разгадаете эту загадку? У вас ведь такой большой жизненный опыт.
– Да, опыта мне не занимать, – подтвердил господин Шульц. – «С» – это скорее всего Смерть. Она приглашает вас на свой осенний карнавал. Вы ведь любите осень?
– Да. Люблю.
– Ну вот. Те, кто любит осень, как правило, осенью и умирают.
Я растерялся:
– Но, господин Шульц…
– Да, да, мой дорогой. А вы что же – вечно собирались жить?
– Не вечно, конечно, но…
– Ой, да бросьте, – перебил он. – Чуть раньше, чуть позже. Какая разница?
– Вам легко философствовать, – с обидой произнёс я. – А вот если бы…
Он снова перебил:
– Знаете, что?.. Возьмите-ка с собой фотоаппарат и попросите у Смерти разрешение её сфотографировать. А потом ослепите её вспышкой и – дёру!
«Ну что за чушь!» – думал я, возвращаясь домой.
Дома я опять включил телик.
– «Если ты покинешь меня, – пела с экрана давным-давно умершая певица, – мои ресницы поднимутся из глубины твоего равнодушия, и когда-нибудь, через много-много лет, ты уколешься о мой последний взгляд».
На улице зажглись фонари. Наступила ночь.
На дороге показался старинный чёрный автомобиль. Он ехал очень медленно. Подкатив к подъезду моего дома, машина остановилась.
Не знаю почему, но я сразу понял, что это за мной, и, быстро одевшись, вышел на улицу.
Дверца автомобиля бесшумно отворилась. Я залез в салон. Машина тронулась с места.
В салоне никого не было. Даже водителя. За окнами поплыли незнакомые улочки.
Я задремал под мерное урчание мотора.
Когда я проснулся, автомобиль стоял у красивого дома с высокими колоннами. Того самого, с открытки…
Двери, украшенные причудливой резьбой, распахнулись, открыв широкую лестницу с мраморными ступенями. По ковровой дороже я поднялся в ярко освещённый зал. На балконе расположился оркестр. Стремительно взлетели руки дирижёра в белых перчатках – и зазвучала волшебная мелодия.
Я неплохо разбирался в классической музыке, но эти дивные звуки были мне совершенно незнакомы.
Закружились и понеслись в вихре танца пары… Кого здесь только не было: арлекины в красно-белых трико, гномы в колпаках с бубенчиками, эльфы с лёгкими стрекозиными крылышками, принцессы в кринолинах, рыцари, клоуны, русалки… У меня зарябило в глазах от обилия ярких и красочных костюмов.
Ко мне подлетела девушка в белом кружевном платье и золотистой маске, закрывающей верхнюю часть лица.
– Вы скучаете? – спросила она. – Вам грустно на нашем весёлом празднике?
– Нет, что вы, – принялся я разуверять незнакомку. – Просто для меня это всё слишком непривычно: красивая музыка, красивые костюмы… Там, где я живу…
– Не будем о грустном, – с улыбкой перебила меня девушка. – Давайте лучше танцевать. Слышите, мелодия уже заканчивается, сейчас зазвучит другая…
Её пальцы легли на мои плечи. И мы закружились…
– Снимите маску, – попросил я. – Пожалуйста.
– Сниму, если вы пообещаете не влюбляться в меня.
– Обещаю.
Девушка исполнила мою просьбу. И я увидел её глаза…
И где моё обещание?.. И где я сам?..
Я тотчас утонул в этих глазах, словно в омуте; нисколько не пожалев об этом… – Послушайте, – донёсся откуда-то издалека голос девушки. – Что с вами?.. Вам плохо?..
– Мне хорошо, – прошептал я.
– Тогда пора в путь, время пришло, – произнесла девушка загадочную фразу. – Идёмте в парк. Там сейчас властвует осень. И в воздухе разлит сладостный аромат умирания.
Дорожки парка были устланы жёлтой листвой. Мы неторопливо брели. Куда?.. Никуда… Просто так.
Деревья расступились, и мы вышли к пруду. На воде тоже лежали жёлтые листья. Вода тихонько покачивала их.
Вокруг пруда разместились аттракционы: комната смеха, тир, всевозможные карусели, «чёртово колесо»… Наверное, летом здесь бывает очень весело. Но сейчас стояла осень.
А на деревянной летней эстраде стояла маленькая девочка. В розовеньком платьице и с розовеньким же бантом в кудрявых волосах. Увидев нас, девочка присела в реверансе.
– Хотите, я покажу вам концерт? – предложила она.
И, не дожидаясь нашего согласия, девочка раздвинула воображаемый занавес и под воображаемую музыку начала танцевать и напевать:
– Ля-ля-ля… Ля-ля-ля… Ля-ля-ля…
Когда она закончила, мы зааплодировали. Девочка раскланялась и, соскочив с эстрады, подбежала к нам. Она смотрела на мою спутницу во все глаза.
– Ну как ты тут, милая? – спросила у неё девушка. – Привыкаешь?
– Да, госпожа, – застенчиво ответила девочка.
– По дому не скучаешь?
– Нет, госпожа.
– И ты больше не боишься смерти?
– О, госпожа! – воскликнула девочка, и лицо её засияло от восторга. – Смерть – это самое прекрасное, что есть на свете!
По спине у меня пробежал холодок. Мне сразу стало как-то неуютно в этом осеннем парке.
– Ой, дядя Валера! – взглянув на меня, воскликнула девочка. – Здрасте!
В ту же секунду я узнал её. Это была дочка моей троюродной сестры. Ирочка.
Она умерла несколько лет назад.
– Здравствуй, Ира, – пробормотал я.
– А как там поживает моя мамочка?
Я взял девушку за руку.
– Ради Бога, идёмте…
И поспешно увлёк её в сторону «чёртова колеса».
– До свидания, дядь Валер! – крикнула мне вслед Ирочка.
И от этого «до свидания» у меня по спине вновь пробежал холодок.
Рядом с «чёртовым колесом» сидел дряхлый старик. При нашем приближении он с трудом поднялся и, глядя на девушку, прошамкал беззубым ртом:
– Здравствуйте, госпожа.
– Здравствуй-здравствуй, – ответила девушка. – Ну, как тебе здесь?.. Обратно не хочется?
– Нет, госпожа, не хочется. Умереть было так приятно.
Девушка тронула ближайшую кабинку.
– Покатай нас.
Старик полез в покосившуюся будку; где-то что-то негромко загудело, и «чёртово колесо» медленно стронулось с места.
Я подсадил девушку в кабинку, влез сам, и мы начали подниматься над осенним парком.
– Вы не боитесь высоты? – спросила она.
– Очень боюсь, – честно признался я. – А вы?
– Я тоже.
– А давайте возьмёмся за руки и закроем глаза, – предложил я.– Тогда нам будет не так страшно.
– Давайте!
Мы взялись за руки и закрыли глаза. И я, как бы невзначай, обнял девушку за плечи. Она, тоже как бы невзначай, прижалась ко мне.
Кабинка скрипела и покачивалась.
Прошло несколько минут. Я открыл глаза. Девушка доверчиво прижималась ко мне с закрытыми глазами. По её лицу блуждала улыбка… Я взглянул вниз, ожидая увидеть парк, пруд, дом с колоннами.
Ничего этого не было и в помине!
До самого горизонта простиралась водная гладь. «Чёртово колесо» наполовину ушло под воду, и наша кабинка, перевалив самую высокую точку, теперь опускалась. Пустые кабинки, которые находились ниже нас, одна за другой скрывались в тёмной глубине. Ещё немного и мы тоже скроемся. А ещё через некоторое время – ведь колесо не останавливается, оно продолжает вертеться – наши уже захлебнувшиеся тела, сделав роковой полукруг, вынырнут с другой стороны, и всё повторится снова… снова… снова…
Так, день за днём, крутится «чёртово колесо»; стаи прожорливых рыб с нетерпением ожидают очередного пиршества… И очень скоро только два чисто обглоданных скелета будут беспечно кататься на этом колесе смерти, одиноко торчащем посреди безбрежного океана.
Я так ясно себе всё это представил, что, содрогнувшись, опять закрыл глаза.
– Приехали, – раздался звонкий голос. – Эй, вы что, спите?!
Я открыл глаза.
Что за чудеса?.. Снова осенний парк. Старик сидит возле будки. А девушка уже стоит на дорожке, протянув руки к небу.
В воздухе кружатся снежинки.
– Смотрѝте, смотрѝте! – восторженно воскликнула девушка. – Это же первый снег! Он падает на жёлтые листья… Как красиво!.. – И она закружилась вместе со снежинками, будто тоже была снежинкой.
Подлетев ко мне, девушка весело поинтересовалась:
– Вы что – и вправду уснули?
Вместо ответа я поцеловал её. Сам не пойму, как это получилось. Она не ответила на мой поцелуй. Но улыбнулась. На сей раз грустно.
– Почему вы так печально улыбаетесь? – спросил я.
– Угадайте…
Я невольно отступил на полшага.
– Значит, вы… Значит, вас зовут…
Она поспешно прикрыла мой рот ладошкой.
– Стелла. Зовите меня Стеллой. Или Соней… Как вам больше нравится.
Вспомнив совет господина Шульца, я горько усмехнулся.
– Соня, – сказал я, – хотите я вас сфотографирую?
– Ой, не надо, – мило сморщила она носик. – Я плохо выгляжу.
– Вы выглядите превосходно. – Я достал фотоаппарат и отключил вспышку. – Улыбнитесь. Сейчас вылетит птичка.
Она улыбнулась. Но птичка не вылетела.
Мы побрели по дорожкам парка; вначале по одной, затем по другой… Под ногами шуршала опавшая листва. А на голову и плечи опускались снежинки.
Вскоре мы подошли к выходу – маленькой железной дверце. За забором стоял чёрный автомобиль.
– Вам пора, – просто сказала Соня.
– Вы… прогоняете меня, – не поверил я.
Она взъерошила мои волосы.
– Никто тебя не прогоняет, дурачок. Знаешь, есть такой рассказ: «Холодная осень». Там герой перед смертью говорит своей возлюбленной: «Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне…» Вот и я тебе говорю: «Поживи ещё немножко, порадуйся; приходить ко мне не надо, я сама к тебе приду».
Мы помолчали. Падал снег.
– Можно, я тебя ещё раз поцелую? – попросил я. – На прощание.
Она кивнула.
Потом я сел в машину. Машина поехала. На сей раз быстро. Но всё же я успел проводить взглядом хрупкую фигурку в белом, медленно удаляющуюся в глубь парка.
…На следующий день я зашёл к господину Шульцу. Он всё так же пил чай, словно ни на минуту не прерывал это интересное занятие.
– Ну что, Валерьян, были на карнавале у Смерти?
– Да, Пётр Ильич, был.
– И вернулись?
– Как видите.
– Чудеса-а-а… – констатировал господин Шульц. – Как же это она вас отпустила?
– А мы понравились друг другу.
– Тем более не должна была отпускать… Какая она хоть из себя?
Я показал фото.
– Вот такая.
– Симпатичная… – заметил господин Шульц.
Дома я вставил фотографию в рамку и повесил над столом. И теперь, когда я пишу свои рассказы, нет-нет, да и взгляну на заветный снимочек, с которого на меня, грустно улыбаясь, смотрит она.
ЛЮБИМАЯ, КОГДА ТЫ ПРИДЁШЬ, Я ВСТРЕЧУ ТЕБЯ С РАДОСТЬЮ.
(11 голосов, средний бал: 3,27 из 5)
Загрузка...