Казакбаева Роза Александровна, родилась в 1949 году в Учкургане Наманганской области. Закончила факультет русского языка и литературы Наманганского педагогического института, по завершении учёбы работала учителем общеобразовательной школы. С 1979 года – на ответственных должностях. С 1990 года – учитель русского языка в школе № 1 города Намангана. В настоящее время – на пенсии. Автор антитеррористической повести для детей и юношества «Грозные каникулы», завершённой в 2011 году. Перевела на русский язык стихотворения узбекских поэтов Зиёвитдина Мансура, Мирпулата Мирзо, Мухаммада Юсуфа, Уткира Рахмата. Увлечение – шумерология. На конкурс отправляются первые три главы повести «Грозные каникулы». Четвёртая глава, в которой описывается жизнь мальчиков в плену, ввиду большого объёма, в данный момент не направляется. В случае необходимости она будет предоставлена организаторам конкурса по их первому требованию.
Повесть «Грозные каникулы»
Отрывок
Через день вечером позвонил дедушка Шерали из Ойнака и пригласил Ферузу и Алишера на вечер в честь приезда старшего брата Нодирбека из Новокузнецка. Алишеру, уставшему после работы, не хотелось ехать, но отказываться неудобно. Во-первых, вернулся домой старший брат, во-вторых, навестить племянника «англичанина» Улугбека Алишер до сих пор не удосужился. В-третьих, Ильхом тоже хотел поехать в кишлак навестить родню.
Шерали-ака сказал, что не стоит ехать на «Нексии»: в Ойнак из города едет сосед по махалле, он и подвезет их в кишлак, а утром Шерали сам доставит сына, невестку и внука в город.
Не успели родители одеться и взять подарки, как внизу просигналила машина. Алишер и Феруза поцеловали Мурода, наказали закрыть дверь и никого не впускать, пообещали приехать раненько утром и спустились вниз.
Мурод поужинал и поплёлся на веранду к шахматной доске.
Закончилась трансляция футбольного матча с далёкого заокеанского стадиона, затих рёв болельщиков на всей планете. Замолкли ребячьи голоса во дворе, Огни в домах погасли. Изредка тявкали и подвывали собаки, пищали комары, жаждущие свежей мальчишеской кровушки.
Мурод устал и заметил это, когда прошёлся слоном по первой горизонтали. Выключил свет, ушёл в свою спальню, выходившую на улицу.
Он улёгся головой к окну, чтобы ощутить хоть немного прохлады. Надеялся быстро заснуть, но перенапряжение и усталость дали обратный эффект, сон не приходил. А когда дрёма овладела им, ночевавшие на чинаре голуби и скворцы вдруг шумно взлетели. Мурод насторожился. Никогда ещё птицы не просыпались такой глубокой ночью. Мальчик уже хотел встать и выйти на балкончик посмотреть, что случилось, но явственно услышал треск осыпающейся коры и шелест листьев: кто-то лез по дереву.
Мурод очень испугался, усилием воли подавил вскрик, лежал тихо, надеясь, что происходящее не имеет к нему отношения. Но сердце-вещун предрекало грозную опасность. Мурод лёг так, чтобы приоткрыв глаза, можно было видеть в трельяже, стоявшем напротив двери, ствол чинары.
Мальчик увидел в зеркале как на «его ветку» ловко взобрался некрупный, щуплый человек, сел, опираясь о ствол. Некоторое время ночной древолаз, вытянув шею, вглядывался в тёмную тишину квартиры, потом в мгновение ока очутился в лоджии и шагнул в спальню. Мурод понял, что кричать поздно. Непрошеный гость ударит ножом и убежит так же, как и явился. Теперь надо притворяться спящим.
Мурод лежал, спокойно, размеренно сопя. Визитёр заметил спящего мальчишку, минуту помедлил над ним, обдавая винным перегаром, потом открыл дверь в прихожую, бросил к порогу что-то тяжелое. Уже не задерживаясь у кровати Мурода, он неуверенной, прыгающей походкой проскочил в лоджию, переметнулся на ветку и стал спускаться по стволу. Мурод перевел дыхание, ему стало невыносимо жарко.
Мальчик определил по звуку, когда мужчина спустился с дерева, соскользнул с кровати и на коленях пополз к барьеру. Приподняв голову, он посмотрел на улицу. Улица хорошо освещалась, и мальчик ясно увидел мужчину в белой грязной рубашке, который, шарахаясь из стороны в сторону, уходил от дерева.
Когда он оглянулся, Мурод увидел его бледное, испуганное лицо, похожее на морду хорька или куницы. И фигура, и лицо, и походка были, как ни удивительно, знакомы Муроду, но где он видел хищную эту личину, мальчик вспомнить не мог, да и не до того было.
Мурод тихо заскулил. Он кинулся в прихожую – у входа лежал свёрток в простой базарной белой сумке из синтетической мешковины. Мальчик наверняка знал, что в свёртке, но дрожащей рукой надорвал бумажную обёртку и увидел циферблат электронных часов.
Первым побуждением было сбросить пакет вниз. Его Мурод отмёл – пострадают соседи. Бежать вниз! Гори всё синим пламенем, пусть квартира гибнет! А как опять-таки соседи? Звонить в милицию? Кричать, звать на помощь? Мало времени, слишком мало.
– Господи, помоги, – сказал малыш. – Помоги, не дай пропасть.
Тут мягкий и властный голос прозвучал в его сознании:
– Успокойся. Бери сверток и беги во двор.
Мурод схватил сумку, пару секунд провозился с замком входной двери, и боясь запнуться на лестничных ступенях, вылетел в подъезд.
Теперь куда? Вокруг гаражи. В них машины, бензин, взорвется один гараж, по очереди начнут полыхать все.
Мурод заметался перед подъездом, ему опять захотелось кричать. Но тот же голос подсказал:
– Беги к песочнице. Брось пакет под карусель.
Мальчик помчался в центр двора к детской песочнице, где стояла прочная ручная карусель. Изнемогая, он перепрыгнул через бортик песочницы, задвинул пакет под деревянный помост и понесся к гаражам, ища щель между ними, чтобы забиться в неё, спастись.
Он успел отбежать в конец двора. Все было тихо, и Мурод, проскакивая мимо деревьев, уже стал надеяться, что свалял дурака и свёрток безопасен. Тут весь двор залился вспышкой огня такой яркой, что мальчик увидел на мгновение лесного сине-зелёного клопа, приникшего к стволу урючины. Парнишка спрятался за гараж, сзади раздался грохот, свист, словно гигантский бумеранг ввинчивался в воздух.
Затрещали открытые окна, посыпались стёкла, раздались из квартир испуганные крики. Мимо Мурода к середине двора неслась жухлая трава, сорванные листья, обрывки бумаги. Над крышами домов взвился в небо и, клубясь, таял раскалённый шар. Затем что-то шваркнулось оземь и смачно раскололось.
Несмотря на испуг и усталость, Мурод был восхищён. Все его успехи в пиротехнике, достигнутые доныне, ничто по сравнению с сегодняшним эффектом.
Стихло. Перепуганные жители осторожно выбрались во двор. Под шумок подошел к бывшей детской площадке и Мурод.
На месте песочницы зияла трёхметровая воронка. На дне валялся клубок обгорелых труб – все, что осталось от карусели, сослужившей жителям последнюю службу. Её помост направил взрыв вниз, в землю. Нестерпимо воняло чем-то химическим.
У Мурода не было сил слушать пересуды потрясенных жильцов о причинах необычного фейерверка. Он потащился домой, думая почему-то только о том, целы ли стёкла на их веранде. Стёкла в основном были целы. Вдали уже слышались сирены пожарных машин.
Паренёк доковылял до кровати, лёг. Засыпая, он думал, что если сейчас ему подложат тонну взрывчатки, он и шагу не сделает от усталости.
Сквозь сон перед глазами встал хищный древолаз, он попытался вспомнить, где и когда видел ночного визитера. Негодяй связан с дедушкой каким-то образом. Да, с дедушкой. Не может быть: дед – чудесный человек, а «хорёк» – мерзавец… мерзавец…
И Мурод заснул.
Утром он проснулся от звонких, радостных голосов: из Ойнака приехали родители, брат и дед. Как он соскучился по деду! Не успел он соскочить с кровати, как Шерали-ака с отцом вошли в спальню.
– Дедушка, родной! – завизжал в восторге Мурод, бросаясь деду на шею. Старик обхватил внука руками, смеялся, целовал.
Алишер удобно расположился в кресле. Посвежевший после посещения родного гнезда, он улыбнулся сыну:
– Ты посмотри, что во дворе творится! Тебя даже на одну ночь без присмотра оставить нельзя – взрывы устраиваешь, – пошутил Алишер, не подозревая, как он близок к правде.
– А что мне оставалось делать, после того, как этот хорёк втащил бомбу в квартиру? Если бы я не вынес взрывчатку во двор, весь подъезд бы разнесло. Там где-то четыре кило было…
Дед разъял руки. Любимый внук шлёпнулся на кровать. Алишер поднял сына:
– Да расскажи толком, что случилось?
В дверь вошли было Феруза и Ильхом, но мужчины их выдворили.
С рассказом Мурод управился за несколько минут.
Алишер сидел в кресле, обхватив голову руками. Он понял, кто хотел ему отомстить и за что.
Шерали-ака, напротив, ходил из угла в угол, выдавая такие словечки, которые в хорошей книжке печатать нельзя. Большая часть из них была, конечно, на узбекском и русском языках. Немало попадалось киргизских, таджикских, армянских, корейских слов. Мелькали немецкие, арабские, английские. Сверкнуло по парочке испанских и итальянских. Очень солидным набором крепких выражений владел бывший бригадир-хлопковод и продолжал пополнять их запас во всех поездках. Мурод с почтением перенимал у Шерали цветистую лексику, надеясь при случае употребить сильные слова, слушал деда, развесив уши.
– Папа, зачем вы при ребёнке…– прервал Алишер поток горячих выражений.
– Ну что вы дедушке слова сказать не даёте, прямо на горло наступаете. Пусть говорит! У него так хорошо получается, – горой встал за Шерали внук.
– Неприлично, – возразил Алишер. – К тому же мы теряем время. Вспомни, сынок, как выглядел этот человек.
– Небольшого роста, суетливый, худой. Походка – будто прыгает на каждом шагу. Мне кажется, дедушка, он как-то связан с вами!
– Невероятно! – возмутился Шерали. – Чтоб я с таким подлецом знаком был?
– Вспомни, сыночек, пожалуйста, – просил Алишер. – Через него мы на всю шайку выйдем.
– Я его в бараний рог согну! – пообещал пламенно дед.
– Баран! – закричал Мурод. – Баран Таран! Ну конечно!
Мурод представил: он у деда в кишлаке. На мостике через арык сидит Бунёд и злобно наблюдает, как приближается его отец. А того несет нелёгкая в прозрачной старомодной рубашонке, жалкого, пьяненького. Горемыка делает по дороге зигзаг за зигзагом…
Да, это он, отец Бунёда, дедушкин сосед, похожий на хорька человечек, пытавшийся украсть у дедушки мощного кучкара Тарана! Именно он подложил им в квартиру смертоносный подарок!
– Вспомнил! – завопил Мурод, стукнув себя кулаком по лбу. – Это Сминус. Он барана Тарана крал у тебя, дедуля. Лазает лучше, чем ходит. Это он, хорёк!
– Вай, остановись, – воззвал дед. – Мозги кругом пошли! Сминусы, хорьки…. Да объясни толком!
– Дедуля, помнишь, я к тебе 26 мая приехал!
– Помню, никогда не забуду.
– Потом я подрался с Бунёдом. Ты ещё его маме деньги дал за моральный и материальный ущерб, помнишь?
– За майку втридорога заплатил. Ты на Бунёде её порвал. Ничего, мне не жаль денег. Зато ты за нас, Эшановых, постоял!
– А перед этим я его отца видел. Он по улице шёл вот так, – Мурод изобразил рукой волнистую линию. – Ребята ваши, кишлачные, как-то эту линию называли…
– Синусоида? – подсказал Алишер.
– Ну! Поэтому кличку ему дали – Синус. Я думал Сминус – ошибался. Это твой сосед. Он у тебя барана украсть хотел, дедушка!
– Так это Маматкул! – ахнул дед…
(44 голосов, средний бал: 3,95 из 5)
Загрузка...