Я родилась и до сих пор живу в Одессе. Отец и мать – простые люди, без затей. Училась в школе. Не шибко прилежно. Три раза поступала на юридический, три раза бросала учебу. Вышла замуж. Работала в телекомпании «Мост». Диктором, потом автором проектов, потом редактором. Потом уволилась. Поступила и окончила философский факультет. Бродила по жизни, искала себя. Сейчас тружусь на плантациях киноиндустрии в кинокомпании «Виктория».
Незатейливый рассказ
отрывок
– Так значит я поэт. Как это странно, – решила девочка, когда ей было пять.
Когда читая черненькие буквы, узнала вдруг о Нике Турбиной.
Ей захотелось, как она – писать стихи и плавать на гондоле.
В Венецию!
Стихи ей не понравились.
Нескладно как-то ложились рифмы в шепоте,
но вот идея о путешествии поймала душу, опутала мечтой, и накормила детское сознание желанием того, что было далеко.
В огромном кресле грезила малышка:
– Я напишу нескладные стихи и сразу же, в одно мгновенье стану тем, кто, рассекая призрачные дали, плывет к далеким берегам.
Немудрено, смесь двух кровей – отца и деда – обрела звучание.
Один мечтал о пыльности дорог, ведущих через мир к земле, которую никто еще не видел.
Другой, в конюшне, где дерево от старости крошилось, словно хлеб, сидел ночами в тусклом свете лампы, читая запрещенные стихи.
Как было устоять той маленькой душе?
Душа не устояла.
Не помогли конфеты, одеяло,
заботливо подоткнутое на ночь под бок.
Не удержали ленты в косах, кукла, розовое платье, такое как у Мирабелы.
Когда ей было шесть, она сбежала.
Рыдала мать.
Глотали валидол отец и брат, и бабушка и дядя. И серый кот сидел,
глядел печально на рев семейства, волнуясь, как бы занятые горем хозяева не позабыли покормить его.
А девочка брела по переулкам, площадям и скверам.
По магистралям, по полям,
по кладбищам заброшенным, где одевает дикий виноград изъеденные ржавчиной кресты…