Елена Данченко (настоящее имя Елена Михайловна Плетнева), поэт, переводчик, журналист, эссеист, прозаик.
Закончила факультет журналистики КГУ(Кишинев) и училась в Высшей школе переводчиков г. Утрехта.
Автор 6 книг стихов. Четвертая книга, созданная в соавторстве с китайской поэтессой Мин Минг Ли, написана параллельными текстами, на нидерландском и русском языках. Пятая издана в Германии. Шестая ждет своего издателя.
Лауреат нескольких конкурсов: конкурса Ольги Бешенковской(Германия), конкурса им. Дюка Ришелье(Германия), конкурса Международного литературного фестиваля (Прага) и других.
Автор стихотворных публикаций во многих странах: Молдове, России, Беларуси, Украине, Узбекистане, Нидерландах, Бельгии, Израиле, Канаде, в том числе в газетах и журналах: «Вечерний Кишинёв», «Сельская Молодёжь», «Модус Вивенди», «Москва», «Дружба Народов», «Новая Юность», «Смена», «День и Ночь», «Москва», «Иностранная литература», альманах «День поэзии» и «Год поэзии», и в других изданиях.
Сборник стихов “GORGE DE LA MEUSE (В Альпах)”
Отрывок
C камня террас белo-
cнежных, как мел,
льётся поток, точно вьющийся уж.
Видно, Господь меня в сказку привёл
за руку – в Горж де ла Мьюж.
Южная Франция. Синька небес.
Прачки небесные вволю плеснули
синьки, не пожалев на навес,
туго натянутый над караулом
сосен, стоящих построчно, в ряду.
Сосен, звенящих – во сне, наяву ли?
Если когда-нибудь в рай попаду, –
уж не сюда ли? Меня завернуло
лето само в разноцветный букет
белых ромашек с цыплячьей макушкой,
в россыпь гвоздик, красный маковый цвет,
в розовой мальвы горящие ушки.
Быстрой воды детский лепет и вкус,
сладкий, как нежная млечная пенка.
Ива плакучая. Зной. Барбарис.
Ветер. Скала. Облаков летка-енька*.
ЖАСМИН
Пусть вечно сияет июньский жасминовый куст
и светятся звёздочки с жёлтым штрихом сердцевины!
Так рви же на части судьба, ну и пусть
мистралем сменяются ярые летние ливни!
Отняли любовь и по кочкам её разнесли, по клочкам,
отняли судьбу и заставили жизнью чужою
не жить, а болеть, но не вашим, а светлым богам –
жасмину вот этому – буду склоняться главою.
К деньгам, пьедесталам всегда равнодушна, плевать
на ваши законы молчания и осторожности шёпот!
Я выжила – значит, права, с этих пор благодать
июньская мне прописала по лужицам шлёпать,
и топать босой на вершину холма Сен-Жени,
туда, где жасминовой куст наклонился над бездной.
Не станет меня – значит, он за меня будет жить
земную мою, отраженьем моей же небесной.
E-MAIL: trusuvelektronnij@ albom.com
Всё те же горы, те же реки.
Всё то же озеро надежды…
Всё те же рядом человеки,
и ты средь них. Но как-то – реже
мы видимся, всё реже, меньше
мы говорим о чём попало.
Ах, непонятно лишь невеждам:
упало А и В пропало.
И по трубе никто не плачет:
у нас ни дома нет, ни дачи.
О браке нету документа,
колец, костюма, платья, ленты,
порхающей над лимузином.
Ах, в мире кризис. Нет бензина.
Нет куража для нашей цели,
талану нет для нашей доли.
Сказать по-честному? Ты в роли,
Но не любовника, а труса.
Ах, по ночам летают моли,
в солонке снова нету соли,
а в банке – яблочного мусса.
Ах, нерешительность, конечно
от перемен – всегда защита!
Спадают звёзды с тропки млечной.
Любовь проходит, отыщи-ка!
Когда-нибудь, меня увидев
на фоне горного потока,
ты вдруг поймёшь, что ненароком
ты сам себя предал, обидев,
нет, не меня, родимый – Бога.
За это сверху нет прощенья.
(…хоть я тебя давно простила…)
С самой Любовью нет прощанья.
(…к жене законной отпустила.)
Вмонтированный в пустоту, а значит –
к ней заживо приговорённый,
ты остаёшься:
- С домом.
- С дачей.
- С карьерой
И с женой. Законной.
***
Это ты, это я, это мы –
Наше фото живое, живое –
Мы, как будто навеки у тьмы
отвоеваны жизнью самою,
объективом и вспышкой. И все –
и на солнце протуберанцы
в тот же миг заплясали живьем,
и пошли по пространству скитаться,
и скитаются там до сих пор,
потому что немыслима эта,
дорогая, больная планета
без любви нашей.
Хочешь на спор?
Ну не выжить им без нас двоих,
как не выжить двоим – без обоих.
Разделив нас, себе же обойму
зарядили не-люди Земли.
ПАМЯТИ ДАФНЫ
Дафне ван ден Берг-Верфяй
Как дела твои, Дафна? В ответ – ничего… Тишина.
Только речка Буеш, спотыкаясь о камни, бушует.
Только птичья мелодия в воздухе зыбком слышна,
только ветер, срываясь с деревьев, уносится с шумом.
Только белое облако перышком легким плывет.
Уж не ты ли на нем, как на скутере, движешься в вечность?
Этим летом в Буеше вода холодна, словно лед,
как, наверно, летейская, – там, где обещана встреча.
Знаешь, Дафна, тут в принципе нет ничего,
что держало бы прочно. Ни радости нет, ни опоры…
Так за небо и держимся, вверх уходя кочевой
птичьей стаей – от злой обезумевшей своры,
до конца не постигнув ни каменных книг этих скал,
языка этих вод, па-де-де двух подружек – двух бабочек дивных,
бирюзового неба, полей изумрудных лекал,
корсиканского хора лягушек и фокусов рыбьих.
Был бы рай на земле, если б…лучше взахлеб промолчу.
Как рыбешки, рискнувшие прыгнуть на камень, и с камня
сиганувшие в воду – у рыбок довольно причуд –
в материнскую реку – в небесное синево – канем.
***
Как к дереву, к ямбу с хореем
усталым хребтом прислонясь
живу, ни о чём не жалея,
лелея кириллицы вязь.
Себя лишь собою баюня,
из боли восстав и парши,
держу в тонкой склянке июня
на донышке терпкую жизнь.
Ах, не расплескать бы, сберечь бы,
питьё растянув на года.
Я горечью листьев, их речью
себя исцеляю, когда
растёт самострой терпеливо
в неяркость прозрачной слюды:
пизанские башни крапивы
и пагоды лебеды.
(29 голосов, средний бал: 4,69 из 5)
Загрузка...