Гриднев Анатолий Егорович. Живу в Берлине. Образование – высшее.

Увлекаюсь историей. Помимо исторических работ, пишу фантастику.

Gridnev Anatoli. Live in Berlin. Education – higher.
My hobbies are history. In addition to historical works, I write fiction.

---

Роман в стихах “Киевская Русь“

отрывок

О поединке священника Иллариона и Ратибора

В это самое время, к княжескому терему, священнослужитель подходил,

Рослый и статный, на вид, лет чуть больше тридцати.

На нем просторное черное одеяние, ниспадавшее, до самой земли.

На шее виднелась цепь златая, с большим деревянным крестом.

Это к Владимиру приехал, греческий священник, Илларион.

Перед частоколом он остановился, прикрыл глаза, и тихо помолился.

И вскоре священник пред князем предстал

И о вере своей – христианстве, благосклонным словом рассказал.

«Будет Русь святой и благословенной, коли примет она христианскую веру.

Бескрайнее небо, со всеми небесными светилами,

Бездонные моря и океаны, со всеми жителями морскими,

Широкие поля, дремучие леса, со всяческим зверьем,

Все создано по слову лишь Божьему. Из ничего.

Ибо Господь наш, Иисус, – создатель всего сущего.

И создал бог человека, вдохнул душу ему.

Не  по слову создал, а по образу и подобию своему.

Боль, радость, грусть и мысли, все ощущает душа человечья.

И над всеми земными существами, будет царствовать она вечно.

Земля наша, матушка, цветущая и велика, кормит она нас, да поит,

А человек на ней – владыка. Птицы летают в небе бескрайнем,

Высоко, не дотянутся. К солнцу мчатся они быстрее ветра,

Но и они, во власти человека.

Как много листьев на деревьях, все от дерева одного.

Как много людей на Земле, все от одного, Богом сотворенного человека».

С интересом слушал Владимир, мудрые речи священника.

Как Бог создал Адама и Еву,  о коварном  искусителе змее.

Как человечество в грехах погрязло постепенно

И лишь через потоп омылось,  о чудесном младенце Иисусе,

Рожденным на земле, чтобы спасти человеческие души,

Искалеченные язвами греха,  и тогда, искупленные кровью Иисуса,

В Рай цветущий пройдут чистые души, там дивно, птицы райские поют

Там душа покой обретет, радость, счастье, и уют.

Ну, а коль душа черна, в дивный рай не пройдет она.

Иисус – милосердие и любовь, он руку свою протягивает вновь,

И праведнику верному, и кающемуся грешнику,

Тому, кого раскаяние гложет.

«Иисус – это любовь, и по-другому быть не может, –

Продолжал Илларион свою речь,

Коли  Русь будет христианской, то добрая для Иисуса весть,

Он в сердце каждого христианина поселится, и благодеяний тогда не счесть,

И ярче солнца в сердце запылают – любовь, отвага и честь!»

Задумался Владимир, гостя к столу пригласил.

Но сам не пьет и не ест, ибо речь Иллариона, потрясла его до глубины души.

В зал с ухмылкой зашел Ратибор:

– Признаюсь я, что был безмерно удивлен, твоими россказнями, Илларион.

Твой Бог – Отец, вдруг Сыном на земле родился

Он стал Отцом себе, и Сыном, да Духом Святым

В одном обличье. Этому чуду я долго дивился, кому же он тогда молился?

Ратибор захохотал, а священник побледнел, и резко встал.

Князь поднял свою руку вверх, к молчанию всех призывая.

Смеяться прекратил посланник кланов

С лютой ненавистью на Иллариона взирая.

– Здесь не место для споров, – князь молвил, –

Признаюсь я, Илларион, что поначалу был впечатлен,

Речью твоей, но теперь, гложет меня сомнения червь.

Будь гостем здесь пока, уже стемнело, а утро вечера мудренее.

На бескрайнем небесном полотне, ярко звезды сверкают,

И какому-нибудь путнику в ночи, небесные светильники землю освещают.

И заглядывает в княжий терем одинокая луна,

Ольге в эту ночь не спалось, она задумчиво сидела у окна.

Верея ей вера призналась, что тайная христианка она,

И что переживает всей душою, за встречу князя с Илларионом.

И что встретятся они вновь, в саду зеленом завтрашним днем.

Ольга также разволновалась, ей захотелось хоть краешком глаза

Подсмотреть, хоть издалече, подслушать эту историческую встречу.

И Ольга упросила добрую Верею, помочь ей как-то в этом деле.

Долго колебалась Верея, но наконец, решилась,

На клумбе средь цветов ее спрятать согласилась.

«А там уж, как Бог даст, – Верея перекрестилась,

Станут они подле клумбы, али дальше пойдут,

Только чтобы лиходей  Ратибор,  не появился тут.

Буду молиться», – Верея вновь перекрестилась, и вздыхая, удалилась.

Умылась Оленька водой кристальной, волосы гребешком причесала,

А заботливая Верея, ей косы красиво уложила.

Подошла Ольга к зеркалу, глядит, на ней аксамитовый летник,

А на щеках зацвел алых роз цветник. С трепетом в сердце вниз спустилась,

Где для жен и наложниц князя, завтрак накрывали.

Сегодня, лапшу с зайцем слуги подавали

И чаши наполнили потом, свежим, еще теплым молоком.

После завтрака, Ольга в сад прошла, заметила в саду молодую княгиню,

Держала на руках она, маленького сына.

Рядом с ней девушки-наложницы стояли, и усадив малыша на качели, тихо его качали.

Малыш радостно смеялся, и громко маме своей признался,

Что хочет взлететь так высоко, как птичка в небе летает легко.

Тем временем, Верея, Ольге знак подала,

К клумбе быстро Ольга подошла, и незаметно там, спряталась она.

Притаилась, среди колючих кустов,

А к клумбе уже приближались, священник, князь и Ратибор.

«И он тут, как тут, лиходей проклятый»,

Верея тихо прошипела, как змея, и свернув с садовой дорожки, в царский терем, пошла.

– Думай я, Илларион, о вере христианской твоей,

И дивился тому, что Иисус, царь царей, сам на грешную землю спустился

И не для пиров и увеселений, а чтобы умереть за грехи людей

Выстрадав пред этим тяжелейшие муки, –

Владимир задумчиво брови нахмурил, остановившись у клумбы.

– Он повелитель всех ангелов и людей,

Почему же Иисус – создатель, сам пожертвовал жизнью своей?

– Осторожно, Вышеслав! – послышался испуганный голос княгини,

Обернувшись, все увидели, что маленький сын Владимира,

Руки от веревок качели отпустил, князь, бросился к качелям из-за всех сил,

И малыша Вышеслава, как раз вовремя подхватил.

Малыш упал ему на руки, даже испугаться не успев.

– Папочка, я ведь просто хотел, как птичка в небе высоко взлететь,

Но не получилось, а ты меня поймал – обнимая князя, ребенок прошептал.

– Ну, и озорник ты, Вышеслав, – ласково Владимир сказал,

И побледневшей княгине, трепетно ребенка передал.

И с малышом на руках, в терем отправилась княгиня,

За ней, и остальные девушки поспешили.

–Увидев, что малыш готов сорваться, почему же ты, великий князь,

Бросился сам спасать его тотчас? Ты – повелитель, вокруг полно слуг,–

Задал вопрос Владимиру, Илларион вдруг.

–Этому ребенку я отец, – властным голосом Владимир молвил, –

К чему такой вопрос, чернец?

– Ты, князь, отец, но и Иисус отец тоже, для каждого,

Для бедняка, или богатого вельможи. Он любит людей,

Не как всех царей повелитель, а как любящий, заботливый родитель.

Мы все дети Христовы и он, увидев что кто-то с его детей,

К краю пропасти подошел, не даст никогда беде случится.

Он сам поймает каждого из нас, чтобы не дать ему разбиться.

– Но все же, как бог твой может быть одновременно

И Отцом небесным, и Сыном земным, да еще,

и невидимым Духом Святым? – подал голос Ратибор.

– Мне дивно, что в кланах знают святое писание, – надменно ответил Илларион.

– Не волнуйся, все что нужно знать, я знаю, – зло ухмыльнулся посланник кланов.

– Да, Илларион, этот вопрос тревожит и меня, – сказал Владимир

В зародыше конфликт меж ними, гася.

–Сила божья, велика и безгранична, – смиренно молвил Илларион,

Мы не можем воскрешать мертвых, но это может сделать Он.

Бог всегда был, и есть сейчас. Он мир сотворил, и всех нас.

–Как много слов, и ни о чем! – С кривой ухмылкой на лице, съязвил Ратибор,

– Много чего ты настрекотал, но князь задал тебе вопрос, а ответ ты так и не сказал.

Илларион, долго в задумчивости молчал.

– Солнце на небе одно, – священник сказал, – но светит над головой каждого,

И здесь, и в странах дальних, на западе, востоке, юге и севере,

Мы чувствуем его присутствие здесь, на земле, хотя оно очень высоко на небе.

Теплые солнца лучи, дарят нам тепло, мы наслаждаемся светом,

Исходящим от него. Как солнце остается на небесах, так и бог – Отец там,

Как солнце на небе дарить яркий свет нам всегда готово,

Так и бог – Отец, послал с небес, нам сына своего родного.

Иисус – якорь в море грехов наших. Свет во тьме, что делает жизнь краше.

Сын солнца – солнечный лучик, который наполняет яркий светом,

Каждый терем, каждую избушку. Тот луч, который растопляет,

Грешников холодные сердца, а тепло солнечное, что Дух Святой,

Душу греет. Солнце в синем небе ярко пламенеет.

Солнце – это круг на небе, сияние и тепло,

Но мы не говорим, что солнца три, мы знаем все, что солнце лишь одно.

Солнце везде, оно освещает весь мир, так и бог наш, Иисус, как солнце триедин!

– Чепуха, – хмыкнул Ратибор, – священник побледнел от этих слов. –  Тепло и свет,

И солнце само, символизируют три ипостаси, бога твоего.

Но как быть с ночью? На небе солнца нет, и где же бог твой?

– С ночью? – Илларион был откровенно поражен.

– Верно, с ночью, когда нет ни солнца, ни света, ни тепла.

И где же тогда твой бог-отец, скажи нам, сладкоречивый чернец?

– Ночь нам дана, – молвил Илларион, оправившись от удивленья, –

Для искупления грехов, и для наших молений.

– Вот и в Корсуне молись своей, – повернувшись к князю,

Ратибор добавил, – княже, будет лучше и понятней для людей,

Перун-громовержец, но лучшую веру, уж давным  давно,

Выбрали мудрые предки наши, и я верю, что в ней нам остаться суждено.

Илларион хотел что-то возразить, но князь властным жестом остановил его,

– Ступай, Илларион, ступай, – князь тихо ему сказал,

И священник ушел, в думы грустные, невеселые, был он погружен.

А Владимир сказал посланцу кланов:

– Твоя вера безусловно не плоха, но она не в силах объединить войска,

А также смердов, в один народ. И потому, моей державе, нужна вера другая.

Чтобы объединился весь народ, и Киевская Русь тогда, в славе засверкает!

Повернулся князь, и прочь решительно зашагал.

Ратибор задумавшись, еще немного постоял, но вскоре также от клумбы ушел.

Трижды уколовшись, вышла и Оленька из цветов.

(8 голосов, средний бал: 3,38 из 5)

Загрузка...