Окончил Механико-математический факультет Новосибирского государственного университета по специальности “Вычислительная математика”. Мои увлечения: математика, музыка, поэзия. Пишу с семнадцати лет; мой литературный стаж – восемнадцать лет. Своими учителями среди известных поэтов считаю Пушкина, Цветаеву, Маяковского, Хармса и Бродского. Темы для стихотворений беру любые, но непременно вдохновляющие. Мой девиз: “Награда за творчество – само творчество”.
Поэзия “Стихотворения”
Тайна
Священное пламя, огонь-древоед,
Горел неустанно три тысячи лет,
Мерцал, источая и свет, и тепло,
И время за ним незаметно текло.
Он был соучастником бунтов и войн,
Работал в плавильнях, угрюм и спокоен,
И пращура в шкурах берёг от зверей,
И делал людей и сильней, и мудрей.
Но, будучи призван для тысячи дел,
Он собственной воли своей не имел –
Ни в лонах горнил, ни в упряжках печей, –
Закованный в сталь, безымянный, ничей.
Играя веками безмолвную роль,
Какую таил он обиду и боль,
Над чем он томился, о чём он молчал
Задолго до Слова в начале начал?
И грезил о чём, раздвигая тиски
Гнетущей от века кромешной тоски?
Чего он боялся, взывая: «Не тронь!»,
Изъятый из Божьего сердца огонь?
Человек
Птица птице друг и брат –
Два крыла;
Зверю зверь в чащобе рад
Дать тепла;
Стелет ветер мелкий сор
По стерне;
Утекают реки с гор
По весне.
Птицы бьются клюв на клюв –
Не разнять;
Время встало, повернув
Реки вспять;
Ветер в поле всё лютей,
Сыпет снег;
Смотрит зверем на людей
Человек.
Грёза
Холод тоски неозвученной
В немощном лепете:
Грезит в ладье над уключиной
Лебедь о лебеде.
Сколько ни льсти, ни угодничай –
Схвачены цепи те.
Что тебе, гонор охотничий,
Память о лебеде!
Крепко железная скована
Цепь вдохновения.
Ты мне бесплотной дарована,
Как сновидение.
Грежу в горячке неистовой,
В сладостном лепете.
Кто это выдумал? – мы с тобой
Оба как лебеди…
Спираль
…И вот взошёл на эшафот
Людей последний представитель.
Рукоплесканием вразброд
Его встречал безумный зритель
И под пурпуровым плащом
Палач с фалангами кривыми –
Уже не люди, но ещё
Способные казаться ими.
Над этим сборищем калек,
Глотая смрад горящей пакли,
Стоял последний человек,
Актёр в решающем спектакле,
Наедине с самим собой
В огне страданья краснопёром.
Как это странно – пред толпой
Умалишённых быть актёром!
И будет день – из многих дней –
Всё разрешится после казни
Вторым пришествием людей,
Без тени гнева и боязни.
И вновь, свободные от пут
Многострадального раздумья,
Они на время наведут
Своё, особое безумье.
Апогей осени
Когда в последний день осенний
Нисходит мраморный покой,
Когда лишь несколько мгновений –
И до зимы подать рукой,
Последней изморосью мокрой
Подёрнулся пейзаж дневной,
Берёзы выплакались охрой
И засверкали белизной –
В неописуемом экстазе
Я наблюдаю сквозь эфир
В своей неяркой ипостаси
На день оцепеневший мир…
Нет, не на день: едва лишь минет
Его мгновений череда,
И образ осени застынет
В последний раз – и навсегда.
Вторая натура
Бесконечная рутина –
Нержавеющая сталь.
Из-под маски Арлекина
Смотрит чёрная печаль.
Треплет чёрные одежды
Ветер призрачных свобод.
Слабый голос вторит: «Где ж ты,
Вожделенный поворот?»
Пусто, глухо… Им ответом
От невидимых зеркал
В отголоске непропетом –
Только времени оскал.
Безнадёжная рутина –
Неразъёмное кольцо.
Из-под маски Арлекина –
Равнодушное лицо.